«Теплеть будет в любом случае»
Директор Главной геофизической обсерватории имени Воейкова Владимир Катцов
10 декабря 2009, Slon.ru
http://slon.ru/articles/210023/
Фрагменты:
ТЕСТ НЕ ПРОЙДЕН
– Действие Киотского протокола истекает в 2012 г. Много ли он принес пользы до нынешнего момента? Не останется ли он, как говорят многие наблюдатели, соглашением ради дискуссии, а не действий?
– Я бы сказал, что Киотский протокол выполнил, как минимум, одну задачу. Он стал своеобразным тестом для человечества, показавшим, что даже столь незначительные меры, которые он предусматривает, оказались крайне болезненными для национальных экономик. Это притом, что предусмотренных сокращений выбросов совершенно недостаточно не только для того, чтобы решить проблему глобального потепления, но даже чтобы климатическая система «почувствовала» ослабление антропогенного воздействия. Тест кое-кем не пройден. При более масштабных задачах договориться будет еще сложнее.
– Что мешает перейти к более решительным действиям?
– Изменения климата становятся реально ощутимыми на временных масштабах, существенно превышающих среднюю продолжительность «политической» жизни лиц, принимающих решения. Ближайшие 5, 10, пожалуй, даже 20 лет – не тот срок, в течение которого изменения климата будут иметь очевидно связанные с человеческой деятельностью негативные последствия. Это порождает иллюзию, что решение проблемы можно отложить.
Были в истории случаи, когда развитые страны демонстрировали способность объединяться перед общей угрозой. Например, нефтяной кризис 1970-х годов, когда западные экономики «вздрогнули» от осознания энергетической зависимости от Ближнего Востока (цены на нефть резко подскочили из-за эмбарго ОПЕК), после чего их энергоэффективность резко возросла. В случае с потеплением климата потенциальная угроза не так зрима, эта угроза многим представляется отдаленной.
Еще, конечно, есть много отвлекающих факторов. Например, уровень дискуссии, который развернулся вокруг проблемы. Много некомпетентных суждений, много спекуляций и интерпретаций, теорий заговора и т.д. Все это – прекрасный повод лишний раз потянуть, переключиться на другие, более неотложные дела.
– Но нельзя сказать, что проблема совсем игнорируется. В той же Европе к ней относятся подчеркнуто серьезно.
– У разных регионов и стран разные особенности, интересы и подходы к этому вопросу. И это тоже один из барьеров – очень трудно договориться о правилах. Каким-то странам борьба с потеплением климата путем сокращения выбросов позволяет решить и другие важные вопросы, например, связанные с энергетической независимостью. Такие убивают сразу двух зайцев: повышают собственную энергоэффективность, заодно способствуя решению глобальной проблемы.
Это Западная Европа с явно лидирующей Великобританией. ЕС – локомотив этого процесса – позиционирует себя в качестве зачинщика новой технологической революции в области энергоэффективности. У ЕС проблема климата прекрасно «рифмуется» с проблемой энергобезопасности.
ИСТОРИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ
– У Китая и США эта рифма не выходит?
– Тут иная ситуация. Это бесспорные лидеры по выбросам парниковых газов. И вроде бы от них и следует ждать наиболее решительных действий. Но у каждого – свои аргументы. Китай, например, прямо говорит: у нас гигантское население, и отношение общего количества выбросов к числу населения у нас существенно меньше, чем, например, в России или Канаде. И это так, если только не принимать в расчет, что Канада и Россия – холодные страны с большой территорией, требующей транспортировки грузов на дальние расстояния и т.п. Вряд ли справедливо подходить ко всем с одинаковой «подушной» меркой.
Но у Китая это не единственный аргумент. Климатическая система инерционна, она реагирует на человеческое воздействие с существенным запаздыванием. Так вот, то, что сейчас происходит с климатом – это пока еще не результат экономического бума в Китае. Это результат промышленной революции, которая в развитом мире происходила на протяжении последнего века. Климат потеплел, но Китай в этом сыграл пока куда меньшую роль, чем западные промышленно развитые страны.
Западные страны развивались, достигли высокого уровня благосостояния, а Китай только набирает обороты. И на этой стадии бурного роста его пытаются ограничить. От этого аргумента сложно отмахнуться.
– Штатам такие аргументы привести будет сложно.
– Да, подобных исторических аргументов у них нет. Они просто признают, что не могут себе позволить сокращения выбросов. Да, климат теплеет, да, человек в этом виноват. Но они не присоединяются к Киотскому протоколу, опасаясь тяжелых последствий для национальной экономики.
Обама пообещал серьезные ограничения выбросов к середине XXI века. Это выглядит как кардинальный поворот в позиции США. Но будет ли новая позиция столь же отчетлива на переговорах в Копенгагене? Особенно учитывая то, как американцы умеют осознавать и жестко отстаивать свои интересы.
«МЫ ПОЧТИ УВЕРЕНЫ»
– Громкая последняя история: недавно хакеры взломали сайт университета Восточной Англии и опубликовали переписку ученых, из которой следует, что исследователи не очень верят в глобальное потепление. Похоже, что все зависит от того, как считать.
– Вся эта история с Университетом Восточной Англии – полная ерунда. По крайней мере, в профессиональной среде она воспринимается именно так. С другой стороны, уж больно вовремя, с точки зрения чьих-то интересов, бросается тень на многолетние научные выводы. Причем скандал разгорается незадолго до саммита в Копенгагене, именно за то время, за которое этот скандал можно отлично раскрутить. Смешно, конечно: мы сами так часто говорим о том, что не надо сообщество климатологов воспринимать как всемирный заговор, что мне неловко искать какой-то заговор здесь.
Эта история подается таким образом, будто Университет Восточной Англии – чуть ли не единственный источник данных по климату, и вот с ними там творились какие-то чудеса, подтасовка и т.д. Но нет такого единого центра информации. Есть, например, институт космических исследований имени Годдарда NASA. У нас в России тоже есть в этой части кое-какие достижения.
Я с этой перепиской не знакомился. Во-первых, не считаю это этичным. Во-вторых, объем ее огромен. Но те цитаты, которые циркулируют в Интернете, меня убеждают в том, что там на самом деле все нормально с данными. Есть дискуссия, есть различия методик, есть расхождения в количественных оценках, но в случае с оценками глобальной или атмосферной температуры, особенно полученными на основе косвенных данных (т.е. до периода инструментальных наблюдений), это неизбежно.
– Но вопросы к измерениям все равно остаются. Это касается и самого механизма измерений и оценки разных факторов глобального потепления, их роли.
– Знаете, я климатом занимаюсь более 20 лет. Я могу сказать, что у меня как у исследователя тоже есть множество вопросов. При этом, чтобы сформулировать эти вопросы, осознать их, мне понадобились серьезные усилия на протяжении многих лет. И я только этим и занимался все эти годы.
Это очень сложная наука. А иллюзия простоты создается интерпретаторами. Если вы посмотрите доклады IPCC (Межправительственной группы экспертов по изменению климата), то там вы не увидите категоричных формулировок, а прочитаете: «с большой степенью вероятности», «весьма вероятно», «крайне маловероятно», «мы почти уверены». Это не теорема.
Да есть расхождения в оценках глобальной температуры, но они не такие уж и большие. Разные центры мировые занимаются такими оценками. И например, до сих пор спорят, какой год был самым теплым за период инструментальных наблюдений: 1998, по оценкам Университета Восточной Англии, или 2005 – по оценкам NASA. Всемирная метеорологическая организация считает, что все-таки 1998 год.
Вроде бы серьезное противоречие. Но на самом деле, с точки зрения климата это неважно. Как, например, неважно и то, что до 2008 года несколько лет давали отрицательный тренд: то есть каждый следующий год был холоднее предыдущего, совсем чуть-чуть, среднеглобально. Да, если посмотреть на кривую глобальной температуры, она колеблется, причем амплитуда межгодовых и даже внутривековых колебаний довольно сильная. Но есть линейный тренд потепления, а на него уже накладывается естественная изменчивость разных временных масштабов.
Что касается причин потепления, то опять же есть позиция IPCC. Это сложная формулировка, которая звучит так: бОльшая часть глобального потепления, наблюдавшегося с середины XX века, с высокой степенью достоверности (больше 90%) связана с наблюдаемым ростом антропогенных парниковых газов.
Как видите, суждение не категоричное. Есть неопределенность. Но это взвешенное и корректное заключение на основе научного консенсуса. Для такой сложной системы, как климатическая, кстати, достоверность свыше 90% – это очень высокая достоверность.
– Будет ли повышаться точность измерений и за счет чего?
– Мы с большим воодушевлением смотрим на спутники. Они открывают огромные возможности. По охвату и массовости измерений они вне конкуренции. Но точность во многих случаях еще пока недостаточна. Термометры меряют температуру с достаточной точностью, но локально. Нужно интегрировать наблюдения, как говорится, с разных платформ. Вообще, наблюдательная составляющая науки о климате активно развивается, появляется возможность исследовать малоизученные области. Например, программа «Арго», позволяющая наблюдать за океаном с помощью системы буев.
ВАЖНА СКОРОСТЬ
– Можно ли сейчас что-либо прогнозировать относительно изменения температур в XXI веке, говорить о каких-то более вероятных и менее вероятных сценариях?
– Почти нет сомнений в том, что при учете всех факторов, дело будет развиваться в рамках известного прогноза: в ближайшие десятилетия потепление будет расти в среднем на 0,2 градуса за десять лет. (Это, кстати, не значит, что каждое десятилетие – на одну и ту же величину. Это – в среднем.)
Со второй половины XXI века, в зависимости от того, как будет себя вести человек, сценарии уже начинают сильно различаться. Формально их большое количество, и вероятность сценариев не определена. Ведь мы не знаем, как будем действовать дальше. Прогнозировать поведение человечества куда сложнее, чем эволюцию климатической системы.
– Но сценарный диапазон все-таки ограничен. Есть понятные факторы и пределы. Человечество не сможет «выбрасывать» больше или меньше определенного объема парниковых газов.
– При этом теплеть будет в любом случае. Есть чисто академический сценарий (модельный расчет), при котором концентрации парниковых газов в атмосфере фиксируются на уровне 2000 года, как будто бы все остановилось. Но все равно видно, что происходит слабое потепление – порядка одной десятой градуса за десятилетие. Благодаря своей инерции климатическая система все равно движется в определенном направлении.
– А какой диапазон – максимум и минимум?
Диапазон – глобальное потепление от 1 до 6 градусов к концу XXI века. 5 – 6 градусов возможны в том случае, если мы не только ничего не предпримем, а продолжим наращивать выбросы. Если же человечество предпринимает серьезные меры по сокращению выбросов, то можем не дотянуть до 2 градусов (хотя сейчас такое развитие событий представляется маловероятным).
Тут важно даже не столько абсолютное значение потепления, сколько его скорость. При небольшой скорости потепления люди, животный и растительный мир, успевают адаптироваться к новым условиям. Если же теплеть будет быстро (а 4 – 6 градусов в течение века – это очень много), то всем будет плохо.
* * *
Платон мне друг, но истина - дороже
