Разрезы без наркоза
Как известно, “Кузбасс - территория добра!” Слоганы не терпят длиннот, но здесь стоило бы добавить в скобках: “за вычетом 4 процентов площади региона”.
Потому что именно такая часть областных земель нарушена разработками угля. А рукотворный лунный ландшафт - это уже, скорее, “территория зла”. Зла, причиненного природе и людям.
Было бы неправдой сказать, что власти не видят в том острейшей проблемы. Парламентарии от Кузбасса в Совете Федерации и Госдуме подготовили поправки к Закону “О недрах”, которые предполагают страхование ответственности недропользователей за ущерб, нанесенный природе, на сумму, равную стоимости рекультивации. Это чтобы исключить в будущем обычную вчера и сегодня ситуацию, когда, скажем, добыча на угольном разрезе уже прекращена, а “зашить” его денег нет...
Или вот цитата из интервью Амана Тулеева РБК daily двухлетней давности: “По моему личному мнению и полученному заключению экспертов, увеличение объемов добычи угля в Кузбассе без ущерба для природы и человека возможно до 200 миллионов тонн. Исходя из этого, принято решение больше не разрешать выдачу лицензий на разработку новых угольных месторождений, кроме технологических разработок. Главная задача - восстановить то, что нарушено, и максимально сохранить природу”. (При желании в Интернете можно найти более ранние высказывания губернатора, определявшие предельный для экологии Кузбасса потолок добычи угля в 160 - 170 миллионов тонн.)
К этому можно добавить еще, что в 2012 году в Кемеровской области, по сведениям Росприроднадзора, местным властям были переданы горными предприятиями 416 гектаров старых отводов - ныне рекультивированных земель. Причем, если верить официальным сообщениям на сей счет, приемные комиссии приняли не все, что предлагалось к сдаче, а только земли, прошедшие полный технологический цикл восстановления...
Словом, власти озабочены и бдят. Правда, упомянутый законопроект все никак не преодолеет стадию предварительных согласований. А рекультивация в области рискует растянуться на полтора столетия, если будет проводиться такими темпами и дальше. И это еще при условии, что площадь нарушенных земель в регионе не увеличится. Что представляется неисполнимой мечтой, поскольку новый ориентир годовой угледобычи в Кузбассе не так давно определен и озвучен на уровне 250 - 300 миллионов тонн (к 2030 году).
И я бы не сказал, что “поставленные задачи” обескуражили областные власти - пожалуй, наоборот, воодушевили. Хотя, конечно, речи по поводу новой стратегии развития кузбасского углепрома непременно содержат в себе требования блюсти и беречь природу. И одно время даже сопровождались прошениями в правительство о необходимости “остановить конвейер лицензий”, поскольку и того, что успели застолбить за собой их соискатели, копать - не перекопать. В то время как в Кузбассе больше, чем предостаточно так называемого “брошенного угля”.
О том, в какой мере эти челобитные проникают в душу адресата, можно судить, зайдя на сайт Федерального агентства по недропользованию. Из представленной там таблицы следует, что за последние два года ведомство выдало более тридцати лицензий на разработку угольных участков в Кузбассе. Конечная цена за участок колебалась на аукционах в широком диапазоне - от 2 до 400 миллионов рублей без малого.
Рассмотрим среди них один из самых скромных по стоимости - Чуазасский участок, расположенный на юге Новокузнецкого района. Его запасы оцениваются в 35 миллионов тонн угля марки “Т”. ООО “Разрез “Степановский” (входит в компанию “МаррТЭК”) намерен обустроить здесь открытый разрез мощностью до 5 миллионов тонн плюс транспортную инфраструктуру. Участок площадью 11,7 квадратных километра достался ему на аукционе, проведенном в 2011 году, за 2,8 миллиона рублей.
Что и говорить, порядочная сумма. За такие деньги порядочный человек со средствами может купить порядочную квартиру в Новокузнецке. Хотя, конечно, платежеспособность покупателя не всегда свидетельствует о его склонности к порядку. Сами знаете, как бывает: думали “в нашем доме поселился замечательный сосед”, а он, как шумовая граната. А еще его гости, что вечно газуют под окнами или долдонят на лестничной площадке. Туда же сосед почему-то выносит пакеты с мусором и там же вытряхивает половики. А чего стоит странная его привычка перекрывать вентиль водоснабжения в подвале...
Вы скажете, что мы уходим от темы. Нисколько. Милые домашние ужасы, что описаны выше, своего рода миниатюра - уменьшенная в тысячекратном масштабе копия реалий быта в иных населенных пунктах Кузбасса, к которым присоседились угольные карьеры. Покрытые угольной пылью окрестности, высохшие колодцы, трещины в домах от близких разрывов, “временно нарушенные”, да так и не восстановленные коммуникации...
И что примечательно, если неугомонного соседа в многоквартирном доме можно-таки застращать управдомом или участковым, то владельцам угольных разрезов такая власть не указ. Их право отравлять жизнь обитателям деревень и поселков едва ли не освящено лицензией недропользователя и покупкой участка. Ну, а за какую сумму приобретается порой эта индульгенция, уже говорилось. Кстати, попутный вопрос к специалистам: окупают ли подобные сделки, инициируемые Федеральным агентством по недропользованию, хотя бы госрасходы на геологическую разведку месторождений?
Могут возразить: дескать, оно и видно, что автор не специалист, а путаник. Не понимая что почем, он представляет дело так, будто “Степановский” заплатил около 3 миллионов рублей за отпущение будущих грехов. А ведь угольщики выложили деньги всего лишь за право разрабатывать Чуазасский участок. Уголек-то еще добыть надо. Объем инвестиций в разрез будет на порядок-другой выше. И прежде собственнику еще предстоит добыть множество согласований, в том числе по экологической экспертизе, без чего техпроект просто не утвердят...
Да уж, хотелось бы помечтать о том, как “бюрократия замотает проект”. Как знать, вдруг кто-то еще способен “по-дилетантски” изумиться тому, что угольный массив на глубине, доступной ковшу экскаватора, можно купить из расчета меньше чем гривенник за тонну. Да только это действительно мелочь по сравнению с ущербом, который, несомненно, будет нанесен здешней природной среде в случае обустройства разреза и его транспортной инфраструктуры. Участок расположен на водоразделе рек Большой и Малый Чуазас, Большой и Малый Кичи. Это стоит отметить особо, поскольку обустройство карьерного хозяйства непременно повлечет за собой нарушение баланса как грунтовых, так и поверхностных вод, не говоря уже о вырубке лесов (здесь преобладают хвойные породы и береза).
По описанным в начале статьи обстоятельствам далеко не факт, что по завершении угледобычи на участке будет восстановлен нарушенный почвенный покров, а тем более посадят лес взамен вырубленного. Но даже если это произойдет, ничто не возвратит прежнего природного водообмена. В Кузбассе вне городских территорий водохозяйственная рекультивация проводится крайне редко. Даже по официальным данным, которые можно найти на сайте администрации Кемеровской области, ежегодно горные разработки, прежде всего карьеры, изничтожают в регионе до четырех малых рек. И, по-моему, нет никаких оснований надеяться, что экосистему в водоразделе Чуазаса и Кичи не постигнет та же участь.
А ведь к Чуазасскому примыкают еще три участка, на которые недавно также оформлены “вскрышные” лицензии! Мы располагаем экспертным заключением фирмы “ИнЭкА-консалтинг” (оно выполнено по заказу ООО “Разрез Кийзасский”) на предмет предварительной экологической оценки намечаемой угледобычи на участке, соседствующем с Чуазасским. Вот цитата из этого документа: “К наиболее значимым негативным воздействиям относятся:
- изъятие земельных ресурсов из земель лесного фонда для проведения горных работ, размещения породных отвалов, подъездных дорог, других производственных объектов;
- вырубка лесов, уничтожение лесной растительности, уничтожение мест обитания животного мира на земельных участках под размещение объектов разреза;
- изъятие и частичное уничтожение почвенного покрова на земельных участках под размещение объектов разреза;
- нарушение водосборной площади водных объектов, утрата малых рек и ручьёв в истоках рек, нарушение руслового режима водотоков, загрязнение поверхностных вод...”
И далее в том же духе - о химическом и пылевом загрязнении, о замене природного ландшафта на техногенный, о негативном воздействии на поселения подъездных путей, углескладов и погрузочной станции, которую предполагается расположить в нескольких сотнях метров от жилья.
Жилье же здесь по большей части принадлежит дачникам. Кто-то освоил участок, выделенный его семье 30 - 35 лет назад, и построил дом; кто-то приобрел старую усадьбу с огородом; кому-то хозяйство досталось по наследству. Суммарная стоимость этих домовладений, наверное, стократно превосходит цену, которая уплачена угольщиками за право разработки Чуазасского угольного участка. Но если бы дело было только в деньгах...
Когда-то государство, будучи озабочено продовольственной программой и проблемой оздоровления своего населения, способствовало организации садоводств и тому, чтобы вдохнуть жизнь в умирающие деревни. Сегодня власти тоже не прочь поговорить о социальных задачах, а уж на экологической тематике сидит целый синдикат госструктур различного уровня - муниципальные комитеты, областные департаменты, федеральные агентства... И одновременно в Кузбассе ускоренными темпами разрастается доля разрезов в общей угледобыче. Именно в последние годы этот наиболее травматичный для природы и социума способ извлечения угля из недр стал приоритетным. И куда теперь податься населению, сбежавшему в свое время от смога и шума городов в свои “летние резиденции”?
Между тем, как сообщают дачники из окрестностей Берензаса, здесь в лесном массиве уже начали вырубать широкую просеку под дорогу - видимо, от места будущего карьера к Мыскам. Кто рубит и имеет ли на это разрешительные документы, дачникам неизвестно. Им ясно только одно: “Режут по-живому!”
Источник: "Кузнецкий рабочий"
***
Ничего личного
Сразу после публикации материала “Разрезы без наркоза” (номер “КР” от 10 мая) редакция получила это письмо по Интернету от нашей читательницы.
Вы видели, как вырубают лес? Не одно, не два дерева, а лес, просеку в 8 километров, шириной метров 30. Приезжайте в Берензас, посмотрите. Земля стоит, ощетинившись пеньками, оставшимися от елок и берез, черемух и калин.
А до этой весны, бывало, едешь по узенькой дороге через этот лес и уже через окно чувствуешь аромат всего цветущего, распускающегося, растущего, стремящегося к солнцу. Озерки кандыков и огоньков радовали глаз, да и фауна доверчиво выбегала на дорогу в виде зайца, ежика, бурундучка. А иной раз огромный кречет провожал тебя впереди машины чуть ли не до дома.
А теперь одна щетина в вешней воде. Больно, как будто с тебя с живого содрали кожу.
Моя дочь гуляет с двухлетним сыном в парке, учит его: “Не ломай веточку, на ней листики вырастут, не кидай бумажку, она травке солнышко закроет”. А я смотрю и думаю: не напрасно ли это? Не лучше ли вырастить его дядей, вооруженным всяческой техникой, которая будет черпать, где можно и нельзя? Богатым станет, будет жить в золотом дворце, есть из золотых тарелок, сидеть на золотом унитазе вполне довольным собой. А так что? Будет он, родивший сына, построивший дом, вырастивший дерево, стоять на своих шести сотках под ковшом экскаватора и рвать себе сердце...
Пишу об огромном участке леса под Мысками, названном на свою беду Кийзасским угольным месторождением. Прорубили только дорогу, и уже невыносимо думать, что такая же участь постигнет тысячи гектаров леса. Конечно, разрезы дадут нам новые рабочие места, много рабочих мест. На эту работу придут парни, которых мамы учили не делать больно живому. Но ведь это только работа, ничего личного, придут и вытопчут все. Убьют свои легкие, ведь с детства знаем, что лес - это наши легкие. Убьют свою душу, ведь природа для нас, сибиряков, генетически - наша душа. Выгребут все и уйдут, а нам останутся раскуроченная земля и раскуроченные души.
Сколько следующих поколений пройдет, чтобы вернуть ребенку знания, что веточку ломать нельзя? Сколько жизней надо, чтобы снова стал лес, завелись там животные, потекли реки, заплескался хариус и чтобы кречет показал тебе дорогу к дому? Спросите у леса, сколько ему лет? Он и сам забыл, может, миллион, может, и больше.
А вот погубить его можно в считанные годы и даже месяцы. Была бы на то санкция. Кто её даёт? Власть: президент, губернатор, глава района. И Государственная дума. На бумаге она написала такие законы, которые нас, людишек, должны беречь, а на деле дала в руки олигархам другие законы, в которых нас, людишек, и в микроскоп не видно. И президент у нас гарант не только Конституции, но и этих законов, а местная власть - простые исполнители. Обращаюсь к вам: ау! Среди вас есть просто люди, которые не спят по ночам от того, что днем и ночью рвут вашу землю на клочки? Или других хлопот полно и спать хочется?
Тогда другие люди, ау! Те, которые спать не могут от всей этой бесчеловечности? Откликнитесь, покажите свою гражданскую позицию. Объединяйтесь на почве настоящей, а не бумажной защиты природы! Верю, что можно чего-то добиться, отстоять свою малую родину. Ведь с ней у нас связано так много личного!